Роль отцовской функции

Друзья, продолжаем рассуждения о роли отцовской функции. Начало можете прочитать в статье «Какова роль отцовской функции» . Голос отца и матери, с психическом функционировании, это разные вещи. Вообще разные. Мы конечно понимаем, что голос матери обретает истинное человеческое измерение только в том случае, если он соединен с голосом отца. Дети откликаются на голос матери, и это правда. У кого есть дети, это замечали и замечают.  Он такой привычный, мелодичный, непрерывный: он узнает его с самого рождения среди всех остальных. А какова роль отцовской функции? Но важно, чтобы ребенок понял, что он не единственный объект материнского желания. 

То есть ребенку нужно показывать, что есть третий. Отцовский голос вводит дистанцию, прерывистость, отношение к собственному желанию. Голос матери не такой, он есть всегда. Отец всемогущий, всеведущий, совершенный. Когда он включается с помощью голоса в психику ребенка, становится внутренней психической силой, что в психоанализе называют идеальным “Я”, “Сверх-Я”. Но можно добавить, что не только голос отца, а голос отца и матери. Это позволяет быть гибким, ведь наличие одно голоса: “Ты не достаточен” или “Ты можешь лучше”- может быть карающим. 

Но это детали, а где отцы сейчас? Где то ходят. 

Физически, биологически они есть, но носителями чего символического они являются. Часто на семинарах, коллеги, рассказывая о становлении психической функции, роль отцов забывают совсем. Да и аудитории в основном женские. И Андре Грин в своем докладе про концепт отцовской функции, отмечает, что начиная с Мелани Кляйн, с 1930-х годов вся психология и психоанализ ориентированы на мать. Вопрос об отце, психическом состоянии, мертвом отце- исчез. 

И возникает вопрос, а где отец в доэдиповой (до 6 лет) жизни? Какова роль отцовской функции?

А отец стоит особняком, исключенный и наблюдает за сценой матери и ребенка “с ностальгией и тоской”, в зоне отчуждения. И мы входим в пост-отцовскую эпоху. Биологический есть, физический есть, но какова роль современного отца и носителем чего он является, это ключевой вопрос.. Обратите внимание на количество разводов, про количество манипуляций с отцами, про то что отцы отрицают, про то что отцы депрессируют, гонят женщин на аборты. И здесь возникает очень много вопросов. Ты вроде по полу мужчина, но отец ли ты? Являешься ли ты носителем отцовской функции?

Вопрос в том, что не ходят ли среди нас “мертвые” отцы? Давайте разберемся, что это такое. Что такое феномен или эффект “мертвого” отца. 

В психоаналитической литературе, во французском психоанализе это  по-разному называется: иногда эффектом, иногда синдромом, иногда отсутствующим отцом, а иногда депрессивным, внутренне мертвым отцом, эмоционально мертвым отцом, отключенным отцом. Вроде есть, но отключен- кабель отошел. Отцовская мертвенность. То есть мы говорим о том, что отец погружен в себя, находится в каком-то горе, в процессе горевания. Здесь очень нравится, о чем пишет Андре Грин в своей статье. Вообще в большинстве статей А.Грина упоминается про отсутствующего другого: “Отсутствующий другой, обозначает место  движения вперед. Он становится кладбищем, где отсутствующий является детализированным, сложным и парадоксальным образом.” 

Понимаете? Да, может  роли отцовской функции не хватает, и вроде отец есть и я к нему подхожу: “Пап, как ты думаешь, я нормальная?” а он говорит: “Да что ты себе придумала вообще?” или: “Пап, у меня тут кишечник болит” а он: “Да не придумывай уже”.

Вот такое отсутствие формирует, что вроде психика пытается заполнить, он вроде есть, но формируется некое кладбище. Кладбище по большей части обид, сомнений, предательств и возникает вопрос, а почему мертвый, а не “убитый”? Почему Андре Грин говорит о  “мертвом”, а не “убитом” отце, кастрированном, как любят красиво говорить в психоанализе? 

Давайте понимать, что “мертвенность” является следствием бессознательных и неизвестных ран у мужчины, у отца. То есть, что-то у него есть. Как говорят пациенты: “Алексей, я смотрю на отца, а у него пустой взгляд”.

“То есть он смотрит и слушает ребенка,- как пишет А. Грин- “но не видит его”.  То есть это неспособность устанавливать эмоциональные связи, это сниженное проявление отцовской заботы и привязанности. Это замкнутость отца, это отсутствие присутствия, когда рядом, но не вместе. Это изменение в  психическом состоянии, которое передается ребенку, скорее всего дочери. Она пытается его спасать, вытаскивать. А. Грин пишет: “Не осознает ни своих аффектов,  ни диссоциации от аффектов, он убил свою внутреннюю жизнь”.

Продолжение рассуждений на тему следует. В рассуждениях используются материалы статей А. Грин и лекции психоаналитиков

Также вы можете подписаться на мой телеграм канал «Роль Отца. Отцы и дети» https://t.me/rolotca